Дебра Дайер - Избранник из мечты [Невеста сердится]
— Трудно говорить такое.
Эмилия похолодела — она отказывалась верить.
Этого не может быть! Неправда!
Одри обняла дочь и спросила, уже зная ответ:
— Его нашли?
Мейтленд кивнул:
— Да, мы нашли его тело в завалах. Эмилия приблизилась к отцу, ее ноги дрожали.
— Я должна видеть его.
— Эмили, — отец положил ей на плечо руку. — Он сильно обгорел. Ты его не узнаешь. Эмилия всхлипнула:
— Это может быть кто-то другой. Мейтленд выдержал ее испытующий взгляд.
— Нет, милая, это исключено.
— Но он… — Эмилия увидела сажу на шее отца. У нее не осталось слов, исчезли все мысли. Боль в сердце парализовала ее силы и волю, лишила всех надежд и опустошила ее. Когда отец протянул к ней руки, она упала в его объятия.
— Мне очень жаль, Эмилия, — прошептал Мейтленд. — Мне очень жаль.
Глава 21
Экипаж проехал по луже, в которой скрылись булыжники мостовой, напротив дома лорда Пембертона в Лондоне. Саймон стоял у окна в библиотеке. От непрекращавшейся грозы небо потемнело, и день больше походил на сумерки. Дождь, гонимый ветром, стучал по стеклу и стекал струйками, напоминавшими Саймону слезы Эмилии.
Прежде чем отправиться в Лондон, Саймон присутствовал на своих собственных похоронах, на расстоянии, конечно. Но он находился довольно близко, чтобы увидеть слезы Эмилии. Она прислонилась к плечу своего отца и зарыдала, когда гроб с останками контрабандиста был опущен в семейную могилу. Это стоило ему немалых усилий, ибо единственное, чего он страстно хотел, это обнять Эмилию и поцелуями высушить ее слезы.
— Ваш отец был вчера в министерстве и наводил о вас справки, — сказал лорд Пембертон.
Саймон усмехнулся и с сарказмом произнес:
— Уверен, что больше всего его интересовало мое благосостояние.
— В прошлом ваш отец очень сдержанно интересовался вашими делами. Я думаю, что он хочет быть в курсе всего, что вы делаете. Он может гордиться вами.
Саймон налил в бокал бренди. Без сомнения, отец следил за каждым его шагом в надежде, что следующий станет последним.
Лицо лорда Пембертона отражалось в оконном стекле. Старый солдат сидел за другим концом стола из красного дерева. Его густые седые брови сдвинулись, когда он обратился к Саймону.
— Вы — герой милостью Божьей. Я содрогаюсь при мысли о том, сколько раз вы рисковали своей жизнью ради людей. Любой сочтет за честь назвать вас своим сыном. По крайней мере, я — точно.
— Спасибо, сэр, — улыбнувшись произнес Саймон.
— Я понимаю ваше желание довести вашу миссию до конца, но должен сказать, что в этом нет необходимости. — Пембертон сделал паузу, будто осторожно подбирал подходящие слова. — Вашему отцу осталось жить недолго. Вы унаследуете невероятное состояние и титул. Вам есть чем рисковать.
На обитых красным деревом стенах горели свечи, бросая свет на окружающее богатство, — книжные шкафы, заполненные книгами в кожаных переплетах, изящные кресла и диваны, обитые изумрудным бархатом. Такое богатство ожидает Саймона после смерти отца, однако это ничего не значило для него.
— Осталось всего несколько дней до отправки последнего каравана с оружием. Если мы не найдем предателя, мы будем вынуждены остановить отправку и таким образом потеряем его.
— Вы сказали, что, возможно, главарь операции понял, что на пожаре нашли тело его человека, а не ваше.
Ладони Саймона стали влажными от воспоминания об узкой планке, по которой ему пришлось идти, чтобы добраться до окна следующей комнаты с открытой дверью.
— Я не думаю, что меня можно было опознать в том виде.
Пембертон пошевелился и скрестил руки на своей узкой груди.
— Но он может рассмотреть поддельные бакенбарды и ваши крашеные волосы. Если это случится, то операция подвергнется опасности. Я не уверен, что могу пойти на такой риск.
Саймон посмотрел в лицо пожилого человека:
— Сейчас не время менять людей.
Пембертон погладил свои тонкие бакенбарды, внимательно глядя на Саймона.
— Думаю, что у нас достаточно доказательств, чтобы обвинить Хью Мейтленда.
— Нет.
Саймон сделал глубокий вдох, стараясь не дать волю своим чувствам.
— Мейтленд не виновен. Если мы арестуем его сейчас, настоящий предатель успеет ускользнуть.
— Надеюсь, вы не позволили красоте мисс Мейтленд отвлечь вас от дела.
— Я смогу разорвать это контрабандистское кольцо, сэр. Я должен вернуться.
Саймон считал своей святой обязанностью доказать, что Хью Мейтленд не виновен, а единственным путем сделать это было найти настоявшего предателя.
— А вы не думали, что мисс Мейтленд не так легко одурачить?
— Я не собираюсь встречаться с ней. Пембертон внимательно смотрел на Саймона, и его взгляд стал острым, как бритва.
— Встреча с мисс Мейтленд станет большой тактической ошибкой.
— Без сомнения. Пембертон вздохнул:
— Хотел бы я иметь еще хоть одного такого же способного, как вы, человека, чтобы я мог смело послать его на это задание. Но у меня никого нет.
— Я могу отправиться сегодня вечером. Пембертон посмотрел на Саймона, явно давая понять, что не потерпит возражений.
— У вас есть время до седьмого августа. Если вы не обнаружите других доказательств, мы арестуем Мейтленда. И, боюсь, что с имеющимися доказательствами и сегодняшними настроениями в Лондоне дело кончится для него плохо.
— Я найду предателя, сэр. Пембертон поднял бокал с бренди и произнес:
— Желаю удачи, мой мальчик, она тебе понадобится.
Саймон глотнул содержимое своего бокала — горячий напиток растопил холод в его груди. «О небо! Он надеялся, что не ошибся и Мейтленд, действительно не виновен».
Если его миссия окончится удачно, он может надеяться на возвращение к Эмилии. И, конечно, она никогда не примет человека, виновного в том, что ее отца отправили на виселицу.
Он посмотрел на оставшуюся в бокале жидкость, сверкающую янтарным блеском, похожим на глаза Эмилии. Задание, которое вполне может стоить ему жизни, будет выполнено. Но сейчас он может думать лишь о золотых глазах богини, зажегшей пламя в его сердце.
«Спокойно, дружище, хватит думать об этом. Слишком многое поставлено на карту».
И все же он должен увидеть ее, хотя бы на расстоянии.
Эмилия проснулась неожиданно, оттого что ее сердце вдруг учащенно забилось в груди. Она села в кровати, хватая ртом воздух и вздрагивая от ужасного сна. Шеридан в огне. Тянущийся к ней, зовущий ее. Господи, за что эти муки! Она постоянно видела его в своих снах. И всегда он погибал.
Эмилия прижала руки к груди, стараясь ослабить боль. Шеридана больше нет. Они погребли его останки в семейной могиле, замуровав под мраморной доской с выбитым на ней именем, которое ему не принадлежало. Но воспоминания нельзя похоронить, они были с нею все время. И усиливались ночью. Временами Эмилия просыпалась, крепко сжимая в руках подушку и представляя его объятия, его тепло, а потом приходила в себя окончательно и ощущала пустоту и страсть такой силы, что боялась умереть. А потом являлись кошмарные видения.
